Повар писал домой сказки, что доблестно бьется с моджахедами, а сам был тыловиком: как командир проучил его перед строем?

Молодые солдаты 103-й ВДД должны были принять присягу в конце декабря 1979 года в Витебске. Когда планы вдруг изменились, и они были приведены к ней досрочно, 9 декабря в Лосвидо, прямо в учебке, этому никто не придал большого значения. Но прошло ещё какое-то небольшое время, и была объявлена боевая тревога.

Всех подняли ночью, выстроили под дождём, с РД и оружием. После чего – вместе со всем своим скарбом нас погрузили в «Уралы» и привезли в Витебск. «По ходу действия» молодых распределили по подразделениям. Владимир Бурханов, по воспоминаниям которого и написана эта статься, попал в противотанковую батарею 317-го ПДП (ПТУРС «Фагот»).

Весь следующий день они набивали ленты для пулемётов БМД и БТРД: 3 обычных патрона, 1 трассер и 1 бронебойно-зажигательный.

Через несколько дней вся Витебская дивизия, с боевой техникой, двумя колоннами, своим ходом пошла на аэродромы Тёплый Лес и Орша. На аэродроме бойцам пришлось торчать примерно неделю. Не было у них ни палаток, ни спальников.

Расчищали от снега площадку, в середину которой клали дрова, а по краям - толстый слой еловых веток. В середине поддерживали огонь, а по кругу от него – ложились спать. Двое присматривали, чтобы ни на ком из спящих не загорелась одежда или обувь от костра.

Пока полевая кухня до них доезжала – еда остывала до чуть тёплого состояния, а хлеб промерзал настолько, что не получалось порезать, а надо было рубить штык-ножом, разогревая потом отколотые куски над костром.

На аэродроме проводили стрельбы, чтобы каждый боец умел стрелять не только из автомата, но и из ручного и танкового пулемётов; из гранатомёта.

Потом ночью на аэродром пошли один за другим приземляться самолёты Ан-12, десятки самолётов! Они стали забирать солдат и технику. Бурханов летел в назначенном для их взвода самолёте, куда они загнали свой БТРД, погрузили ПТУРСы, ящики со снарядами и весь свой скарб.

20 декабря они разместились в самолётах, которые поднялись в воздух и пошли огромным караваном. В Ан-12 летело всего по 15 бойцов с БТРД или БМД.

Людей можно было взять и больше, но на высоте в грузовом отсеке можно было умереть от мороза. Поэтому все летели в герметичной капсуле, набившись в неё как селедка с бочку. С двумя остановками на дозаправку долетели до Кабула.

Приземление шло «каруселью». Пока один самолёт заходил на посадку – другой кружил, ожидая своей очереди, а третий, который уже сел, быстро выгружал людей и технику, сразу выруливая на взлётку, где четвёртый, только разгрузившийся, уже взлетал в небо.

Пилоты в тот день проявили большое мастерство. Но не все. Один Ил-76, совсем новый, 1979 года выпуска, который вёз 37 десантников 350-го полка Витебской дивизии и два «Урала» - бензовоз и грузовик, - зацепил гору и упал в ущелье.

БТРД после приземления завести было невозможно: он сильно застыл на морозе, а обогрев двигателя запустить было нельзя, чтобы не подпалить от него самолёт. Так что свой гусеничный бронетранспортёр бойцы выкатили буквально руками. Едва последний ящик из самолёта был вынесен – Ан-12, не дожидаясь закрытия рампы, стал выруливать на взлётку.

Во вторую ночь пребывания на чужой земле десантники своим ходом пошли через весь Кабул в указанное им место. Как раз в ту ночь советские войска штурмовали резиденцию Амина, а прибывших десантников поставили заслоном на дороге в ущелье. Техникой они перегородили дорогу, и выкопали окопы. Тем временем, за горой шёл бой за дворец Амина. «Шилка» бросала огненные трассы по небу.

«Любишь воевать? Отправляешься в Кандагар!»

Потом 317-й полк разместился в самом Кабуле. Владимир Петрович вспоминает, что в отведённом для них здании они первое время располагались прямо на бетонном полу: кровати и постельные принадлежности привезли приблизительно через месяц. А вначале - с БТРД сняли полог, расстелили, на котором и разместились. Поставили печку-«буржуйку», а трубу её вывели в окно.

Постепенно быт наладился. До лета 1981-го Бурханов и его товарищи, периодически меняясь с бойцами других частей, несли караульную службу и патрулирование по городу.

Первое время все рассчитывали, что за несколько месяцев или полгода порядок в Афганистане будет наведён, и можно будет отправляться домой, оставив страну афганской народной армии и немногочисленным подразделениям наших мотострелков. Но оказалось, что и на дембель придётся отправляться отсюда.

Офицеры получали довольствие гораздо больше, чем солдаты. Когда их командир батареи ехал в отпуск домой, то он вёз с собой и джинсы, и дублёнки. А ещё – немыслимо крутой, по тем временам, кассетный магнитофон «Шарп» - технику, о которой советские люди буквально мечтали.

Бойцам же ходить по дуканам (магазинам) не разрешалось. Но когда туда шёл кто-то из офицеров, он брал с собою солдат для охраны. И если боец тоже покупал там какую-то мелочь - не задавал вопросов, откуда у него местные деньги.

Иногда тайком покупали местный дешёвый самогон «шароп», расфасованный прямо в целлофановые пакеты. От него был такой сильный перегар, что если кто-то вечером выпил, то старшина на утреннем построении сразу начинал грозно принюхиваться: «Кто пил? А?!»

Бойцы и сами научились делать брагу. Спрятали в кустах 40-л бачок с кухни, насобирали туда ягод тутового дерева, добавили сахара, дрожжей и готово.

А когда Владимиру исполнилось 20 лет, они с друзьями решили отметить этот юбилей. Купили в городе 4 бутылки мартини, и по дороге обратно чуть не попались «краснопогонникам», или «помидорам», как они их называли. Но в итоге убежали и успели заскочить в ворота к своим десантникам. «Помидоры» только сунулись туда – как их сразу выпроводили оттуда. После чего взводный сказал: «Мы вас спасли, с вас причитается». Пришлось одну бутылку ему отдать. А ещё одну – позже забрал командир роты, удивительно вовремя и метко зашедший именно в тот кубрик, где тайком отмечался юбилей Бурханова.

В Кабуле четверо бойцов, увидев во дворе какого-то дома бассейн, перелезли через забор, чтобы искупаться. А то было посольство Франции. На построении полка командир этим бойцам сказал:

А ещё - была цензура писем. Раз перед строем вывели одного солдата, и начали вслух читать его письмо домой, в котором этот повар сочинял, как он доблестно сражается с моджахедами. И опять же – раздался голос командира полка:

Дембель Бурханову задержали: те, кто несли караульную и патрульную службу в Кабуле, домой улетали самыми последними из всех увольняемых своего призыва - в декабре. Только после того, как демобилизовались те, кто действительно воевал, постоянно задействовался в боевых операциях.

⚡Больше подробностей можно читать в моём Телеграм-канале: https://t.me/two_wars

Напоследок, на аэродроме, всем дембелям устроили большой шмон, отобрав все найденные фотографии, джинсы и прочие фирменные шмотки.

Сначала прилетели в Душанбе, оттуда – в Витебск. В полку им выдали форму-«парадку», шинель, проездные документы и приказали: «Все по домам! Чтоб к вечеру вас в полку уже не было, и никто тут пьянку не устроил!»

Интересно, что родным Бурханов так и не раскрыл до последнего, что он служит в Афганистане. Писал, что – в Средней Азии, в Узбекистане. Чтобы мать не волновалась.

Это Владимир «Две Войны». У меня есть Одноклассники, Телеграмм. Пишите своё мнение! Порадуйте меня лайком