Активистка

Чтобы не усугублять непростую атмосферу в семье, Нинель Васильевна решила разменять свою трёхкомнатную квартиру и поселиться отдельно.

Видите ли, снохе не понравилось, что она прибралась в её шкафу. Подумаешь, принцесса! Да у неё, у этой пигалицы, не поймëшь, где носки, где трусы, - всë в куче! И вот, из-за очередной ерунды – скандал.

Сын сказал, что начинает искать съёмную квартиру. Ну разве гоже это жить по чужим углам, когда у матери трëшка?! Спасибо мужу, царствие ему небесное, что заработал в элитном доме-новостройке эти хоромы. Да не долго пожил в них, от инфаркта ушёл раньше времени. Зато жена и сын остались в комфортных условиях. А теперь сын заявляет, что съезжать будут.

- Так, дорогие мои, - заявила утром во время завтрака Нинель Васильевна сыну и снохе после ночных раздумий. - Ссориться нам не нужно, мы всё-таки одна семья! И мотаться по съëмным квартирам я вам не позволю! Мы разменяем эту квартиру, чтобы у всех было своë жильë. Будем ходить к друг другу в гости. - Но мама, - попытался возразить Вячеслав. - Эта квартира - память о папе! - Согласна. Мне нелегко далось такое решение, но я думаю, Колюшка его бы поддержал. Мир между близкими важнее этих стен.

Дальше спорить никто не стал. Наоборот, в процессе поиска квартир для размена, в семье наступил мир и лад. Без споров, конечно, не обходилось, но они были безобидными и недолгими.

В итоге риелтор, очень милая дама, помогла найти хорошие варианты для обеих сторон. Сын Славик с его Любушкой переехали в двухкомнатную квартиру прямо в этом же доме, а Нинель Васильевна после некоторых сомнений согласилась на просторную, тëплую и светлую однушку, правда в соседнем районе города.

- Чем дальше, тем роднее, - попыталась пошутить сноха, но тут же закрыла рот, поймав убийственный взгляд свекрови.

**************** Местные кумушки нового места жительства Нинель Васильевны с огромным любопытством наблюдали, как бригада ловких и трезвых грузчиков аккуратно выгружала мебель и тщательно упакованную домашнюю утварь.

Процессом руководила подтянутая женщина в новых джинсах и красивом пуловере из кашемира.

- Теперь поднимайте комод, - командовала дама из открытого окна второго этажа. – Только аккуратнее, не поцарапайте его.

Соседки-пенсионерки намётанным глазом сразу оценили дороговизну мебели, извлекаемой из кузова машины. Кроме мебели в квартиру были занесены коробки с книгами, большой телевизор, стиральная машина-автомат и, что самое поразительное – посудомоечная машина и велотренажёр.

Вообще, Нинель Васильевна Варламова относилась именно к тому типу женщин, которых при любых обстоятельствах называли «дамами». Она следила за своей внешностью и здоровьем. В свои шестьдесят два года выглядела намного моложе. Всегда с укладкой, при лёгком макияже, стройная, ухоженная, никогда не позволяла себе опускаться до тех распустёх, которые, выйдя на пенсию, навсегда погружаются в засаленный халат и облезлые тапки.

Первые несколько дней Нинель Васильевна совершала набеги в торговые центры, и каждый раз возвращалась домой то с новыми занавесками на кухню, то с набором разноцветных ёмкостей для круп, то с полочкой для цветов. Вскоре её балкон на всю округу украсился цветами. При чём не простыми петуньями или геранью, а фуксиями и яркими бугенвиллиями.

Соседки с нетерпением ждали официального знакомства с интересной квартиранткой, но та только резво пробегала мимо них, ограничиваясь вежливым приветствием. Они уже начали подумывать, что та слишком высокого о себе мнения. Но в один тёплый летний вечер мадам Варламова остановилась напротив кумушек и с обворожительной улыбкой предложила:

- Ну что ж, дорогие соседушки, давайте знакомиться?

Нинель Васильевна всю жизнь проработала в ЗАГСе. Сначала обычной сотрудницей, потом доросла до руководителя. Два года назад ушла на пенсию. Посещает бассейн и увлекается скандинавской ходьбой. Летом ездит на море, а зимой – обязательно в санаторий.

Одиннадцать лет как вдова. Замуж не вышла, боясь навредить своему единственному сыночку Славику. Вдруг ему с отчимом будет плохо?

Нинель Васильевна родила Славика в тридцать четыре года. Она с мужем думали, что вообще без детей останутся, но Боженька смилостивился, подарил им дитя. Десять лет в браке прожили до момента рождения сына. Понятно, что родители в нëм души не чаяли, а уж как муж умер, женщина полностью посвятила себя сыну, которому тогда исполнилось шестнадцать лет.

Славик получил хорошее образование, работает программистом в крупной компании, идёт на повышение. И всё у него хорошо, только с женой не повезло. Съездил в командировку в какую-то Урень Нижегородской области, и привëз не весть кого из этой глухомани.

А что обидное, взял её сторону, на мать родную начал фыркать: "Мама, не груби Любаше. Мама, не лезь в нашу жизнь! Мама, ты зачем вылила суп, который сварила Люба, в унитаз?"

- А правда, - решила уточнить самая любопытная бабуля в голубой кофте, - зачем вылили? - А как не вылить? Пересолëный и пахнет непонятно. А уж какой скандал Славик учинил из-за этого проклятого супа, вспоминать страшно! Казалось, родную мать готов прибить ради своей Любушки. Всю ночь проплакала. А потом решила, что с меня хватит, надо жить отдельно! И вот, я здесь! – пафосно закончила Нинель Васильевна с дрогнувшей ноткой в голосе и со страдальческими слезами на глазах.

**************** Приведя в порядок свою квартиру, Нинель Васильевна решила взяться за двор, потому что всю жизнь относилась к тем людям, которых называют активными общественниками. Ей до всего и до всех дело, а ради закона, порядка и правды готова превратить жизнь любого должностного лица в сущий ад.

Первым на её пути попался начальник ЖЭКа Егор Анатольевич Базаров. В ЖЭК Нинель Васильевна пришла, чтобы отдать паспорт на прописку и наткнулась на хамское отношение молоденьких паспортисток, занятых не клиентами, а маникюром. Попытка попасть к начальнику не увенчалась успехом, так как ей ответили, что он на совещании и до конца рабочего дня не вернётся.

- Тогда мне придётся зайти завтра, - проговорила она медленно и холодно, а в ответ услышала смешливое «Чао, мадам!»

На следующий день Нинель Васильевна в кабинете начальника ЖЭКа достала из кожаной папочки несколько страниц, озвучила Егору Анатольевичу ряд важных вопросов и претензий: почему двор убирается нерегулярно; контейнеры мусорные переполнены и нет для них ограждений; почему из десяти уличных фонарей горит только один; почему сооружения на детской площадке непросто в плачевном состоянии, а угрожают здоровью и жизни детей, и тому подобное.

Базаров, оправдывающий стопроцентно свою фамилию, на такой натиск претензий выпучил глаза и попробовал ором выпроводить наглую посетительницу из кабинета. И этим только испортил дело.

- Не смейте повышать на меня голос, - спокойно, но холодно отчеканила мадам Варламова, - или же я подниму вопрос о вашем вчерашнем прогуле. В управлении коммунального хозяйства, куда я вчера позвонила, мне ответили, что вчера никакого совещания с привлечением работников ЖЭКов не было. - А с чего вы решили, что я был в управлении коммунального хозяйства? – пытался хорохориться Базаров, да не на ту нарвался. - А куда вас могли пригласить? – подняла красивые брови Нинель Васильевна. – В Академию наук?

Начальник ЖЭКа вынужденно сбавил тон: - Верно вы всё говорите, мадам. Ваш список претензий вообще втрое можно увеличить! Только что я могу сделать, если денег не дают? - А вы просили? Письма в нужные инстанции писали? Покажите мне официальные отказы. - Да кто такие письма пишет? – удивился Егор Анатольевич. – Отвечают, что на территории моего ЖЭКа, например, могут спилить два сухих дерева, установить десять лавочек. Ну и для вида лампочек штук тридцать в год дадут на все подъезды и фонари. И шагай Базаров лесом! - Уважаемый, это лишь лирика, не подкреплённая документально! – сухо констатировала мадам Варламова. – Надлежащем образом зарегистрируйте моё письмо и будьте любезны ответить на него в установленные законом сроки. Таким образом у меня появятся основания обращаться выше.

Докучливая жиличка процитировала десяток законов, распоряжений, постановлений, ведомственных инструкций, и Базаров понял, что его безмятежное существование закончилось. На подведомственной ему территории появилась активистка, да непростая, а очень юридически подкованная.

Уже на следующий день во дворе дома Нинель Васильевны трое дворников мели дорожки, плотник Кузьмич, проклиная всех алкашей и хулиганов-наркоманов, чинил лавочки и детскую песочницу. К вечеру по всей улице горели фонари, и даже в подъездах появился свет.

По такой же схеме мадам Варламова «построила» участкового врача, полицейского и почтовое отделение. А в ближайшем продуктовом магазине, где отоваривались все пенсионеры, Нинель Васильевну встречали по стойке смирно.

Через год двор было не узнать. В когда-то загаженных палисадниках цвели цветы, двери подъездов очистили от многолетних пластов рекламных объявлений, и на них сверкали кнопочки новых домофонов. Автомобилисты не рисковали больше оставлять свои машины на пешеходных дорожках, детская площадка пестрела новыми горками и качелями, хулиганы и шумные подростки обходили этот двор стороной, и даже местный алкоголик Федя прекратил зазывать к себе шумные компании.

- И как это у вас получается? – опасливо интересовались соседки. - Права свои нужно знать! – уверенно ответила мадам Варламова. – А главное, научиться их отстаивать. Вот вы, Ирина Константиновна, в нашем магазине с продавщицами всегда вежливы, улыбаетесь им, с днём рождения поздравляете. Так ведь? - Ну да, и что? - А они вас всё равно обвешивают! Сами постоянно жалуетесь. - Ну, обвешают на сто грам. Я же не обеднею, - возразила добродушная баба Ира, расправляя на коленях вязание. - Я тоже, слава богу, не последнее доедаю. Но чувствовать себя обманутой, а тем более быть ей, не хочу и не люблю! Как напустила на магазин пару проверок, так теперь они мне скорее перевесят, чем попробуют недовесить! - Вам легко говорить, - вступила в диалог бойкая баба Рая. – Вы у нас вон какая матрона! Всегда с иголочки одеты, с причёской. А мы простые, одеты неброско. - Мне тоже, может быть, в халатике и тапочках уютнее и удобнее ходить. Только я не позволяю себе распускаться. Это молодёжь в своей небрежной и рваной одежде выглядит пристойно. А пожилой человек, плохо одетый, выглядит жалко!

А сноха Любушка была права: чем дальше, тем роднее. Отношения между Нинель Васильевной и невесткой наладились. А когда мадам Варламова узнала, что скоро станет бабушкой, Люба для неё стала лучшей невесткой. Правда, Славик начал бояться, как бы мама не проявляла излишнюю активность в воспитании внука, когда тот родится. Но об этом было ещё рано думать. Главное, что сейчас между ними наступил мир и лад.